Германик юлий цезарь клавдиан. В художественной литературе

Германик Юлий Цезарь Клавдиан (Germanicus Iulius Caesar) (15 до н.э. - 19 н.э.), племянник и приемный сын римского императора (Тиберия), брат другого императора (Клавдия), отец третьего (Калигулы) и дед четвертого (Нерона). Германик родился в Риме 24 мая 15 года до нашей эры. Отцом Германика был Нерон Клавдий Друз, а матерью - дочь Марка Антония Антония Младшая. Сам Германик должен был сделаться императором после Тиберия, однако умер прежде своего дяди. Германик первоначально носил имя Нерон Клавдий Германик. При усыновлении Тиберием в 4 н.э. (это был задуманный Августом план обеспечения престолонаследия) получил имя Германик Юлий Цезарь. Молодой, отважный, чрезвычайно популярный Германик командовал рейнскими легионами (13-17 н.э.), одержал ряд важных побед в Германии, но Тиберий счел продолжение здесь военных действий нецелесообразным и отозвал Германика в Рим, где состоялся его триумф (17 н.э.), а затем направил его на восток с чрезвычайными полномочиями (maius imperium), превосходящими власть правителей провинций. Германик осуществил ряд административных реформ и добился дипломатических успехов (в частности, на переговорах с Парфией), однако внезапно умер в Антиохии в убеждении, что отравлен Гнеем Кальпурнием Пизоном, наместником Сирии.

Карьера

Восстание иллирийцев

В 7-м году началась военная карьера Германика. Началась она на 5 лет раньше чем обычно практиковалось в Римской империи. Август отправил его квестором в Далмации для помощи Тиберию. В то время племена германцев были особенно мятежные. Германик привел в армию наемников и рабов, которые были куплены в их хозяев для укрепления позиций Тиберия в Иларикуми. Это показало, что Август серьезно воспринимает угрозу восстания рабов в Риме. Однако, Тиберий отпустил часть войска через его значительное количество и невозможность контролировать вновь легионы. Вскоре после того, как Германик прибыл в Паннонии, командующий войсками в Мезии - Северус, был атакован повстанцами, но успешно отразил их атаку. Ранее в войне повстанцы отступали в труднодоступные горные регионы, из которых делали рейды на римлян. Тиберий принял решение вести войну на истощение, он применил тактику выжженной земли, пытаясь таким образом подавить восстание. Тиберий разделил свое войско на подразделения, которые рассредоточились по Далмации.

В 8-м году произошел подрыв сил повстанцев в Паннонии: власть короля была свергнута командиром повстанцев Бато Брукаином, который сам был разбит в бою и потом казнен Бато Досиате. Паноянци были шокированы и римляне стремительной атакой победили без боя. Восставшие отошли с Паннонии в Далмации, где заняли горные перевалы. в 9-м году римляне проявили инициативу и вступили в Далмации. Римские войска захватили много городов, сам Германик взял Раетину. Тиберий разделил силы на три части - две под командованием Марка Плавтия Сильвана и Марка Эмилия Лепида, а третью отдал под командование Германика. Подразделения под командованием Лепида и Сильвана легко одержали победы и почти полностью знищуилы племена Перуста и Даизитате - два племени далматин, которые оказались в горных крепостях. Между тем Германик и Тиберий преследовали Бато, пока тот не остановился в крепости под салон, которую называли Адетриу. После того, как стало понятно, что Бато сдаваться не собирается, Тиберий начал постоянно атаковать крепость, постепенно вводя свежие силы. Крепость была взята, а защитники убиты, либо взяты в плен. Пока Тиберий обсуждал условия капитуляции восставших, Германик совершил карательную экспедицию ближайших территорий, взял осадка укрепленный город Ардуба. После капитуляции города покорил также окружающие населенные пункты.

Командующий Германией

В 13 году нашей эры Август назначил Германика командующим силами на Рейне, которые насчитывали восемь легионов и составляли около одной трети общей военной силы Рима. В следующем году в августе Август умер, а 17 сентября собрался сенат, чтобы подтвердить Тиберия как принцепса. В тот день Сенат также направил делегацию в лагерь Германика, чтобы выразить свои соболезнования в связи со смертью его деда и, что более важно, предоставить ему должность проконсула Империи.

В то время в Германии и Иллирикуме легионы подняли мятеж. В Германии мятежные легионы находились в районе Нижнего Рейна и были под командованием Аула Цецина (V Alaudae , XXI Rapax , I Germanica и XX Valeria Victrix). Легионы не получили бонусы, обещанные им Августом, и они восстали. Германик занимался войсками в Германии, а сын Тиберия Друз занимался восставшими в Иллирикуме.

Легионы Нижнего Рейна требовали повышения заработной платы, сокращения их службы до 16 лет (по сравнению с 20), и наказания центурионов за их жестокость. После прибытия Германика в лагерь, солдаты перечислили все свои жалобы и попытались провозгласить его императором. Его открытость и приветливый нрав сделали его популярным среди солдат, но он оставался верным императору. Когда мятеж достиг армии Верхнего Рейна под началом Гая Силиуса (Легионы II Августа, XIII Гемина, XVI Галлика и XIV Gemina), была проведена встреча, где Германик смог достичь частичного удовлетворения требований мятежных легионов. Таким образом бунт был остановлен.

Первая кампания против германцев

Для того, чтобы удовлетворить требования легионов, Германик заплатил им из своего кармана. Все 8 легионов получили от Германика средства, даже если этого не требовали. Таким образом Германик ещё более повысил свой авторитет среди солдат. Стремясь обеспечить лояльность своих войск он провел рейды против марси -германского племени на реке Верхний Рур. Добыв провиант на зиму он разграбил села марсов и окружающую территорию. На обратном пути в лагерь для зимовки в Кастре Ветер, римские войска успешно отбросили противоборствующие племена бруктерив и усипеты между территорией марсов и Рейном.

Вторая кампания против германцев

В течение следующих двух лет, Германик переправил свои легионы через Рейн, где те должны были противостоять силам Арминия и его союзников. Тацит писал, что целью этой кампании была месть за поражение Публия Квинтилия Вара в битве при Тевтобургском лесу, а не расширение римской территории. В начале весны 15 года Германик пересек Рейн и ударил по хаттам. Он занял их столицу - Миттиум, ограбил их села, а потом вернулся за Рейн. В свою очередь Арминий полностью мобилизовал свое племя херусков и окружающие племена. Тогда Германик координирует сухопутное и речное наступление вверх по реке Эмс, чтобы напасть на бруктеров и херусков. Войска Германика прошли через территорию бруктеров, где генерал Люциус Стертиний восстановил потерянного орла XIX Легиона. Легионы Германика встретилис на севере и опустошили местность между реками Эмсом и Липпи, проникнув в Тевтобургский лес. Там Германик и некоторые из его воинов посетили место катастрофической битвы в Тевтобургском лесу и похоронили останки римских солдат, которые были оставлены до этого не погребенными. Германик в конце концов пробрался в самое сердце территории херусков. Это место Тацит называл «длинные дамбы», в заболоченных низинах где-то в районе Эмса. Там войска Арминия атаковали римлян. Арминий сначала поймал конницу Германика в ловушку, нанес незначительные потери, но римская пехота продержалась. Бои продолжались в течение двух дней, ни одна из сторон не смогла добиться решающей победы. Войска Германика отступили и вернулись к Рейну.

Третья кампания против германцев

В подготовке к своей следующей кампании, Германик послал Публия Вителия и Гая Антистия для сбора налогов в Галлии, поручил строить форт. Форт на Липпе, называемый Кастр Ализе, был осажден, но нападавшие разбежались, увидев римские подкрепления. Германцы уничтожили соседний курган и алтарь, посвященный его отцу Друзу, однако Германик восстановил святилище и устроил поминальные процессии вместе со своим войском. Следующим его шагом было построение новых оборонительных укреплений между Форт Ализе и Рейном. В 16-м году Германик во главе восьми легионов вместе с галльскими и германскими вспомогательными подразделениями перешел Рейн, к реке Эмс и Везер для того, чтобы атаковать Арминия. Его силы встретились с силами Арминия в битве на реке Везер. Тацит писал, что победили римляне, и в течение десяти миль земля была усеяна трупами и оружием. Вскоре после этой битвы, стороны встретились на месте Адрианов Вал дальше вниз по течению Везера (к западу от современного Ганновера). По словам Тацита, римляне победили, но победа была нерешительной. Германик послал часть войска к Рейну пешком, а сам с другими поплыл на лодках. Они доплыли вниз по течению до Северного моря, но как только они достигли моря, ударил шторм, много лодок утонуло, погибло много лошадей и людей. Еще несколько походов были сделаны через Рейн, в результате чего были возвращены еще три орла, погибших легионов, во время битвы в Тевтобургском лесу в 9 году. Успехи Германика в Германии сделали его популярным среди солдат. Он нанес серьезный удар по врагам Рима, подавил восстание войск, и вернулись утраченные штандарты в Рим. Его действия увеличили его популярность, и Германик стал очень популярным среди римского народа. Тиберий взял это к сведению и отозвал Германика для триумфа и назначения на другую должность.

Деятельность на Востоке

В конце 17 года Германик отправился на Восток, где вступил в должность консула в Ахейском городе Никополе. Он посетил Афины, Эвбею, Лесбос, Перинф, Византий, Илион, Колофон. Германик стал победителем 199-х Олимпийских игр в соревнованиях на Квадрига .

А на Родосе он встретился первый раз с своим недоброжелателем- наместником Сирии Гнеем Пизоном. После чего Германик уехал в Армению, где незадолго до того был свергнут царь Вонон. В Артаксаты он провозгласил царем и короновал Зенона-Артаксия. За это сенат предоставил ему овацию. Германик превратил Каппадокию и Коммагену в римские провинции и назначил их наместниками Квинта Верания и Квинта Сервея. Примерно в это время Германик вступил в конфликт с Гнеем Пизоном, который не выполнил приказ о переводе части сирийских войск в Армению. Тогда он принял послов от парфянского царя Артабана и удовлетворил их просьбу об удалении бывшего армянского царя оно не в Помпейополь. В 19 году Германик выехал в Египет, несмотря на существующий запрет для сенаторов посещать эту провинцию без разрешения на то принцепса. Этим поступком он навлек на себя серьезное недовольство Тиберия. Там Германик открыл государственные хлебные склады и снизил цены на хлеб. Совершил путешествие по Нилу до Элефантины и Сиены.

Смерть Германика

В 19 г. Германик в возрасте 34-х лет пал жертвой козней со стороны наместника Сирии Гнея Кальпурния Пизона и его жены Планцины. Германик был отравлен медленно действующими средствами. Перед смертью он сказал: «Если бы я уходил из жизни по велению рока, то и тогда были бы справедливы мои сетования на богов, преждевременной смертью похищающих меня еще совсем молодым у моих родных, у детей, у отчизны; но меня злодейски погубили Пизон и Планцина, и я хочу запечатлеть в ваших сердцах мою последнюю просьбу: сообщите отцу и брату, какими горестями терзаемый, какими кознями окруженный, я закончил мою несчастную жизнь еще худшей смертью».

Германик пользовался всеобщей любовью, поэтому его кончина вызвала в народе не только великую скорбь, но и гнев на несправедливость богов.«В день, когда он умер, люди осыпали камнями храмы, опрокидывали алтари богов, некоторые вышвыривали на улицу домашних ларов (лары-божества дома), некоторые выкидывали новорожденных детей. Даже варвары, говорят, которые воевали между собой или с римлянами, прекратили войну, словно объединенные общим и близким каждому горем; некоторые знатные варвары отпустили себе бороду и обрили головы женам в знак величайшей скорби; и сам царь царей (Артабан III парфянский) отказался от охот и пиров с вельможами, что у парфян служит знаком траура. А в Риме народ, подавленный и удрученный первой вестью о его болезни, ждал и ждал новых гонцов; и когда, уже вечером, неизвестно откуда вдруг распространилась весть, что он опять здоров, то все толпой с факелами и жертвенными животными ринулись на Капитолий и едва не сорвали двери храма в жажде скорее выполнить обеты.

Славу умершего и сожаление о нем усугубили ужасы последующих лет, и всем не без основания казалось, что прорвавшаяся вскоре свирепость Тиберия ранее сдерживалась только благодаря уважению к Германику и из страха перед ним».

Против Пизона и Планцины был возбужден судебный процесс, в ходе которого Пизон покончил с собой, а Планцина помилована благодаря заступничеству Ливии. Однако ненависть римлян к Планцинс была столь велика, что ей пришлось покончить с собой после смерти Ливии.

А матерью дочь Марка Антония Антония Младшая . Он родился 24 мая 15 года до н. э . В 4 году император Октавиан Август усыновил своего пасынка Тиберия, а Тиберий по его приказу усыновил своего племянника Германика, несмотря на то, что уже имел одного родного сына. Не позднее 5 года Германик женился на внучке Августа Агриппине . Их брак оказался счастливым: Агриппина родила Германику девятерых детей, из которых лишь трое умерло во младенчестве . В 6 году совместно со своим приёмным отцом Германик устроил великолепные игры в память о своём отце Друзе . По всей видимости в это время он вошёл в коллегию авгуров и получил право занимать государственные должности на 5 лет раньше положенного законом срока .

Сразу после консульства Германик вновь возвращается на Рейн, где сменил Тиберия и занял должность наместника Галлии и Германии. Его главной задачей было восстановление римского владычества по ту сторону Рейна после поражения Квинтилия Вара в битве в Тевтобургском Лесу в 9 году. Летом 14 года он занимался сбором налогов в Галлии. Получив известие о смерти императора Августа, Германик сразу же привёл к присяге на верность Тиберию племена белгов и секванов . Но однако германские легионы взбунтовались, требуя увольнения отслуживших свой срок солдат, выплаты вознаграждения и улучшения условий службы. Также одновременно они рассчитывали на то, что Германик сам станет претендовать на должность императора в противовес Тиберия. Прибыв в расположение нижнерейнских легионов, Германик выслушал претензии солдат. Но не видя возможности подавить мятеж силой, он был вынужден сфабриковать поддельное письмо Тиберия с приказом об удовлетворении всех требований солдат. После этого беспорядки в легионах прекратились.

Затем Германик направляется в Верхнюю Германию и привел к присяге новому императору размещенные там войска. Однако вскоре после его возвращения в Нижнюю Германию мятеж I и XX легионов возобновился в связи с прибытием сенатской делегации, от которой солдаты ожидали отмены прежних распоряжений. Жизнь посланников, самого Германика и его близких находилась в серьёзной опасности, поэтому полководец был вынужден отослать из лагеря свою беременную жену Агриппину и сына Гая . Эта мера заставила солдат одуматься. Тогда они прекратили мятеж и самостоятельно наказали зачинщиков. Прибывшая сенатская делегация сообщила о том, что сенат по просьбе Тиберия предоставил Германику пожизненный проконсульский империй . Затем Германик в сопровождении большого войска направился в Старые лагеря, где были расквартированы все ещё мятежные V и XXI легионы. Но ещё до его прибытия и в соответствии с его письмом легат Цецина организовал массовое избиение зачинщиков мятежа, вследствие чего войско покорилось. Покончив с мятежом, Германик переправился через Рейн , опустошил земли марсов и вернулся на зимние квартиры. Несмотря на то, что война ещё не закончилась, Германику был назначен триумф. Вероятно, в то же время он стал фламином Августа и вошёл в коллегию августалов. А несколько ранее был включен в коллегию арвальских братьев .

Весной следующего года Германик нанес предварительные удары по германским землям на Майне и Липпе. Следом в устье Рейна он погрузил своё войско на корабли и водным путём по морю достиг Везера . Там Германик разгромил общегерманское ополчение в двух кровопролитных сражениях и поставил на месте битвы победный памятник. Однако на обратном пути римское войско сильно пострадало от бури, и поэтому большая часть солдат погибла. В конце того же года Германик предпринял ещё два похода против хаттов и марсов . После этого Тиберий отозвал Германика в Рим, отказавшись продлить его наместничество ещё на один год для завершения войны. По возвращении Германик отпраздновал триумф и получил консульство на 18 год. По указу Тиберия сенат предоставил ему верховный империй во всех восточных провинциях. Находясь в Риме, Германик освятил храм Надежды и совместно со своим сводным братом Друзом добился назначения своего родственника Гатерия Агриппы на должность претора вопреки требованиям закона .

Творчество

Германик был также оратором и поэтом и оставил поэтическую обработку дидактической поэмы Арата - «Claudii Caesaris Arati Phaenomena », которая комментировалась уже в древности.

В художественной литературе

Отрывок, характеризующий Германик

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d"?uvr"ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s"wird was gescheites d"raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.

Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d"autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.

100 великих любовников Муромов Игорь

ГАЙ ЦЕЗАРЬ КАЛИГУЛА (12–41)

ГАЙ ЦЕЗАРЬ КАЛИГУЛА

Римский император (с 37) из династии Юлиев-Клавдиев, младший сын Германика и Агриппины. Отличался расточительностью (в первый год своего правления растратил всю казну). Стремление к неограниченной власти и требование почестей себе как к богу вызывали недовольство сената и преторианцев. Убит преторианцами.

Гай Цезарь Август Германик, был сыном популярного в народе консула Германика, умершего в тридцать четыре года, как полагают, от яда. У Германика с его женой Агриппиной было девять детей, и благодаря его популярности в народе его усыновил Тиберий, дядя по отцу, и сделал своим наследником. Когда Тиберий умер, народ требовал, чтобы Германик был избран главой Рима, но тот сам отказался от власти.

Тиберий происходил из древнего и знатного рода Клавдиев и унаследовал присущие семье крутой нрав и аристократизм. Неудивительно, что его смерть была встречена с ликованием, и сенат вручил полномочия принцепса внуку Тиберия и сыну всенародно любимого Германика Гаю Цезарю Августу Германику по прозвищу Калигула («Сапожок»).

Прозвищем Калигула он обязан солдатам, потому что подрастал среди воинов, в одежде рядового солдата. После смерти отца, а потом и после ссылки матери Калигула жил у прабабки Ливии Августы, а после ее смерти – у бабушки Антонии. Когда ему было девятнадцать, Тиберий вызвал его на Капри, где Калигула терпеливо переносил насмешки и издевательства и не высказывал недовольства, не поддаваясь на провокации. Впрочем, проницательный старик понял сущность Калигулы очень рано, и говорил, что вскармливает ехидну для римского народа. Тиберий не ошибался, потому что действительно Гай Цезарь Германик – Калигула – был от природы жесток и порочен, настолько порочен, что следует согласиться, что он был болен с рождения. На Капри Калигула с удовольствием присутствовал на пытках и казнях, а по ночам бродил по кабакам и притонам, предаваясь всевозможному разврату.

Он женился на Юнии Клавдилле, дочери знатнейшего римлянина. Но он женился уже после того, как лишил девственности свою родную сестру Друзиллу, как познал сотни жриц любви, как предавался разврату с Эннией Невией. Поэтому женитьба была нужна ему лишь для некоторого соблюдения внешних приличий и еще больше для того, чтобы приблизиться к власти. Невинная и неопытная Юния не произвела на него никакого впечатления. С трудом Калигула вытерпел этот глупый, как ему казалось, свадебный обряд, но, оставшись с невестой наедине, он ничего не чувствовал, кроме раздражения.

Супруга его умерла при родах, и он не сожалел о ней и очень быстро забыл, будто ее и не было. Теперь вдовец вполне мог наслаждаться изощренными ласками Эннии Невии, которая была женой Макрона, стоявшего во главе преторианских когорт. Да, они оба стоили друг друга, ведь Невия догадалась, прежде чем отдалась ему, потребовать расписку в том, что он возьмет ее в жены, когда достигнет высшей власти в Риме. Калигула дал ей клятву и письменную расписку, а она сумела и подружить его со своим мужем. Они предавались любви под носом у Макрона и больного императора. С помощью мужа Эннии Калигула отравил Тиберия, который тяжело болел, но все никак не умирал и не торопился освободить внуку место главы империи. Яд при этом долго не действовал, тогда Калигула накрыл голову Тиберия подушкой и всем телом навалился на него. Один юноша увидел это и вскрикнул в ужасе, а Калигула тут же отправил его на крест.

Однако народ не мог знать о порочности наследника, и с восторгом встретил нового правителя Рима, помня свою любовь к его отцу. Когда Калигула вступил в Рим, ему тотчас же была вручена сенатом высшая и полная власть. Он же делал все возможное, чтобы возбудить в людях любовь к себе. В Риме возобновлены в небывалых масштабах любимые народом цирковые представления, гладиаторские бои, травли зверей. Он помиловал осужденных и сосланных. Он чтил своих умерших и погибших от козней Тиберия родственников, но простил тех, кто писал доносы на его братьев. Он устраивал всенародные раздачи денег и давал роскошные пиры для сенаторов и их жен. Народ полюбил его и чтил бесконечно, а потому римская знать вынуждена была терпеть все дикие выходки императора Калигулы.

На пирах этот тиран, возомнивший себя божеством, выбирал каждый раз одну из жен и уводил ее в свои покои. Насладившись гостьей, он возвращал ее мужу, тут же в подробностях рассказав ему, как он занимался с ней любовью, чем она понравилась ему, а чем нет. Ни одной именитой женщины он не оставлял в покое, не говоря уже о распутнице Пираллиде. Почтенные горожане все терпели, иначе им грозила смерть от диких зверей, темницы и пытки. Все терпел и Макрон, приближенный к императору как никто другой.

А как же Энния Невия, которой он обещал жениться, когда придет к власти? Она не хотела отпускать его и по-прежнему была его любовницей, и часто ее муж Макрон ждал, когда они закончат, у дверей собственного дома. Но когда во дворце снова появилась Друзилла, Калигула охладел к Эннии, да и воспоминание о том, что она помогла прийти к власти, было неприятно императору. Теперь Калигула все время держал при себе лучшего в Риме палача, который обезглавливал любого в любой миг – по первому знаку императора. И вот однажды он вошел в спальню Эннии вместе с ее мужем и заставил их заняться любовью. В этот момент вошел палач и ударил мечом, но ему не удалось убить сразу обоих – погиб только Макрон. Эннию Калигула задушил, а палача убили ворвавшиеся в спальню солдаты, решив, что он напал на императора.

Историк Гай Светоний Транквилл в книге «Жизнь двенадцати Цезарей» (ок. 120 года н э.) писал: «О браках его трудно сказать, что в них было непристойнее: заключение, расторжение или пребывание в браке. Ливию Орестиллу, выходившую замуж за Гая Пизона, он сам явился поздравить, тут же приказал отнять у мужа и через несколько дней отпустил, а два года спустя отправил в ссылку, заподозрив, что она за это время опять сошлась с мужем. Другие говорят, что на самом свадебном пиру он, лежа напротив Пизона, послал ему записку: "Не лезь к моей жене!", а тотчас после пира увел ее к себе и на следующий день объявил эдиктом, что нашел себе жену по примеру Ромула и Августа. Лоллию Павлину, жену Гая Меммия, консуляра и военачальника, он вызвал из провинции, прослышав, что ее бабушка была когда-то красавицей, тотчас развел с мужем и взял в жены, а спустя немного времени отпустил, запретив ей впредь сближаться с кем бы то ни было. Цезонию, не отличавшуюся ни красотой, ни молодостью и уже родившую от другого мужа трех дочерей, он любил жарче всего и дольше всего за ее сладострастие и расточительность: зачастую он выводил ее к войскам рядом с собою, верхом, с легким щитом, в плаще и шлеме, а друзьям даже показывал ее голой. Именем супруги он удостоил ее не раньше, чем она от него родила, и в один и тот же день объявил себя ее мужем и отцом ее ребенка. Ребенка этого, Юлию Друзиллу, он пронес по храмам всех богинь и, наконец, возложил на лоно Минервы, поручив божеству растить ее и вскармливать. Лучшим доказательством того, что это дочь его плоти, он считал ее лютый нрав: уже тогда она доходила в ярости до того, что ногтями царапала игравшим с нею детям лица и глаза».

Как уже говорилось, одной из его любимых женщин была сестра Друзилла. Принято считать, что Гай соблазнил ее еще подростком. Потом он выдал ее замуж, а когда стал императором, отобрал ее у мужа и поместил в своем дворце, где Друзилла жила как его жена. И других сестер он соблазнил, но страсть к ним не была такой безудержной, как к Друзилле, и он часто просто отдавал их своим любимчикам на потеху, а в конце концов осудил их за разврат и сослал. Друзилла имела над его телом огромную власть.

Бабка его, Антония, страшно переживая из-за мерзостей, творимых внуком, и не раз пыталась попасть к нему, чтобы поговорить. Но он не принимал старую женщину, не желая слушать ее нравоучений. Он долго унижал ее и принял наконец, когда еще жив был Макрон, в его присутствии. Пожилая родственница, прославившаяся добродетельной жизнью, ничего не сказала императору, понимая, что свидетель нужен Калигуле, чтобы осудить ее за неуважение к власти. По некоторым свидетельствам, Калигула унизил Антонию так, как невозможно даже представить – он приказал Макрону изнасиловать ее на своих глазах, что и было выполнено верным и преданным воином. Затем Антонию отравили по приказанию внука. Тело его бабки сожгли, и он наблюдал за погребальным костром из окна дворца.

Несомненно, всеми – или почти всеми – дикими выходками Калигулы руководил больной мозг, помешанный на сексуальном извращении и насилии. Вседозволенность тиранической власти поощряла и усиливала болезнь. Бесконечные зрелища пыток и казней обостряли и без того доведенную до крайности чувственность.

Объявив себя богом, да еще и единственным, Калигула жил по принципу вседозволенности, но ведь действительно ему никто не мог возразить или помешать. И вот по его приказу спешно отсекали головы у статуй Юпитера и заменили их головами его, Калигулы. Иногда он сам вставал в храме в позе статуи бога и принимал почести народа, предназначенные богу. Он уже вел себя не как император, а как шут, выступая публично в цирке, пел и плясал, что приличествовало только рабу. Рабу и… богу, разумеется. Но все его изощренные развлечения не спасали его от чудовищной скуки.

Его начинала раздражать и зависимость от Друзиллы. Он был привязан к ней, он тосковал без нее. Очевидно, она, его сестра, была столь же порочна и развратна, как он, поэтому им было так хорошо. Она была бесстыдна, она старалась быть лучшей в мире любовницей для него, потому что его охлаждение к ней – верная смерть для нее. Наконец, узнав, что кто-то из начальников когорт замыслил заговор против императора, Калигула придумал изощреннейший план, который, по его замыслу, мог предотвратить осуществление задуманного его врагами переворота. Он объявил Туллию Сабону, трибуну преторианцев, что желает породниться с ним и начальниками когорт через свою сестру. И он отдал солдафонам любимую Друзиллу, а та, конечно, не выдержала насилия и чудовищного унижения и угасла в несколько месяцев. Калигула объявил всенародный траур и скорбел по любимой сестре так сильно, что удалился в пустыню. Однако вскоре вернулся, но все клятвы отныне закреплял именем Друзиллы.

Ознаменовав начало своего прихода к власти раздачей денег, Калигула уже через год потратил всю казну и начал обирать народ и провинции, вводя новые невиданные налоги, да и просто грабя всех подряд.

Несколько заговоров против безумного правителя не удались. Но все понимали, что рано или поздно это случится. Прожив двадцать девять лет, пробыв у власти три года, десять месяцев и восемь дней, Гай Юлий Цезарь Германик, или попросту Калигула, был убит заговорщиками в подземном переходе 24 января 41 года н э.

Главную роль в этом заговоре сыграл Кассий Херея, трибун преторианской когорты, над которым, несмотря на его пожилой возраст, Гай всячески издевался. Решено было напасть на Калигулу на Палатинских играх. Светоний так описал это покушение: «…Одни говорят, что, когда он разговаривал с мальчиками, Херея, подойдя к нему сзади, ударом меча глубоко разрубил ему затылок с криком: "Делай свое дело!" – и тогда трибун Корнелий Сабин, второй заговорщик, спереди пронзил ему грудь. Другие передают, что, когда центурионы, посвященные в заговор, оттеснили толпу спутников, Сабин, как всегда, спросил у императора пароль; тот сказал: "Юпитер"; тогда Херея крикнул: "Получай свое!" – и когда Гай обернулся, рассек ему подбородок. Он упал, в судорогах крича: "Я жив!" – и тогда остальные прикончили его тридцатью ударами – у всех был один клич: "Бей еще!" Некоторые даже били его клинком в пах. По первому шуму на помощь прибежали носильщики с шестами, потом – германцы-телохранители; некоторые из заговорщиков были убиты, а с ними и несколько неповинных сенаторов».

Дом, где был убит Калигула, вскоре сгорел во время пожара. Погибли и жена его Цезония, зарубленная центурионом, и дочь, которую разбили об стену…

Из книги Энциклопедический словарь (Х-Я) автора Брокгауз Ф. А.

Цезарь Юлий Цезарь (G. Julius Caesar) – знаменитый римский госуд. деятель и писатель. Родился, по словам древних историков, в 100 г. до Р. Хр. Моммзен находит это несовместимым с карьерой Цезаря и предлагает, без достаточных оснований (согласно leges annales), 102 г. до Р. Хр. Юлии были

Из книги Все монархи мира: Греция. Рим. Византия автора Рыжов Константин Владиславович

КАЛИГУЛА, Гай Цезарь Клавдий Римский император из рода Юлиев-Клавдиев, правивший в 37-41 гг. Род. 31 авг. 12 г. Умер 24 янв. 41 г.Гай Цезарь, прозванный Калигулой, приходился Тиберию внучатым племянником. Дед его, Друз, был младшим братом императора, а отец - знаменитый и

Из книги Мысли, афоризмы и шутки знаменитых мужчин автора

КАЛИГУЛА (12–41) римский император Нужно жить или скромником, или цезарем. * * * Пусть ненавидят, лишь бы боялись. * * * Бей, чтобы он чувствовал, что умирает! * * *ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ Не было на свете лучшего раба и худшего государя. Современники о Калигуле Он погиб, совершив большие

Из книги Большая Советская Энциклопедия (КА) автора БСЭ

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ЦЕ) автора БСЭ

Из книги 100 великих диктаторов автора Мусский Игорь Анатольевич

КАЛИГУЛА (12–41) Римский император (с 37 года) из династии Юлиев - Клавдиев. Стремление Калигулы к неограниченной власти и требование почестей себе, как Богу, вызывали недовольство сената и преторианцев. Убит заговорщиками.Гай Юлий Цезарь, имевший при жизни прозвище

Из книги 100 великих оригиналов и чудаков автора Баландин Рудольф Константинович

Калигула Приведённое мнение Тацита безусловно относится к ставшему императором после Тиберия (не без помощи Макрона) Гаю Цезарю Германику, прозванному воинами его отца, знаменитого полководца, Калигулой (Башмачком).Поначалу Калигула пользовался любовью и

Из книги Формула успеха. Настольная книга лидера для достижения вершины автора Кондрашов Анатолий Павлович

ЦЕЗАРЬ Гай Юлий Цезарь (100-44 до н. э.) – древнеримский политический деятель, полководец, писатель.* * * Пришел, увидел, победил. Удача, имеющая огромную власть и в других делах, но особенно в военных, способна очень малыми силами привести к большим изменениям в

Из книги Мысли и изречения древних с указанием источника автора Душенко Константин Васильевич

Юлий Цезарь Гай Юлий Цезарь (100 – 44 до н. э.), государственный деятель, полководец, писатель. После победы над Помпеем в гражданской войне был объявлен пожизненным диктатором. Убит сторонниками республики во главе с Брутом и Кассием. Счастье во всем играет большую роль,

Из книги Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XX века.Книга 1 автора Новиков В. И.

Цезарь и Клеопатра (Caesar and Cleopatra)Историческая пьеса (1898–1901)События пьесы разворачиваются в Египте, в городе Александрии, в конце царствования XIII династии, в 48 г. до Рождества Христова. Легионы Цезаря вступают в Египет. В городе паника. Исчезла царица Клеопатра,

Из книги Серийные преступления [Серийные убийцы и маньяки] автора Ревяко Татьяна Ивановна

Гай Калигула. «Бей, чтобы он чувствовал, что умирает…» О садисте-убийце Гае Калигуле повествует в своей книге «Жизнь двенадцати цезарей» античный историк Гай Светоний Транквилл. Здесь описаны некоторые из преступлений этого цезаря.«Свирепость своего нрава обнаружил он

Из книги Лучшие мысли и изречения древних в одном томе автора Душенко Константин Васильевич

Юлий Цезарь Гай Юлий Цезарь (100–44 до н. э.), государственный деятель, полководец, писатель. После победы над Помпеем в гражданской войне был объявлен пожизненным диктатором. Убит сторонниками республики во главе с Брутом и Кассием. Счастье во всем играет большую роль,

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора Душенко Константин Васильевич

Гай КАЛИГУЛА (Gajus Caligula, 12–41), римский император с 37 г. 13 Бей, чтобы он чувствовал, что умирает! «Казнить человека он всегда требовал мелкими частыми ударами, повторяя свой знаменитый приказ: “Бей, чтобы он чувствовал, что умирает!”» (Светоний, «Гай Калигула», 30, 1). ? Свет., с.

Из книги Всемирная история в изречениях и цитатах автора Душенко Константин Васильевич

Гай КАЛИГУЛА (Gajus Caligula, 12–41),римский император с 37 г.7Не забывай, что я могу сделать что угодно и с кем угодно!В ответ на увещевания своей бабки Антонии (Младшей) (Светоний, «Гай Калигула», 29, 1). ? Свет., с. 155.Согласно Саллюстию, в 111 г. до н. э. народный трибун Гай Меммий говорил о

Из книги Кабинет доктора Либидо. Том IV (З – И – Й – К) автора Сосновский Александр Васильевич

Гай Юлий ЦЕЗАРЬ (Gajus Julius Caesar, 100 – 44 до н. э.), римский государственный деятель, полководец, писатель2Я не совершил еще ничего достопамятного, тогда как Александр в моем возрасте уже покорил мир!Согласно Светонию, в 67 до н. э. (т. е. в возрасте 33 лет) Цезарь по поручению претора

Германик (15 до н. э.-19 н. э.). Старший сын Друза Старшего и Антонии Младшей, был усыновлен своим дядей императором Тиберием и стал именоваться Германик Юлий Цезарь. Муж Агриппины Старшей и отец будущего императора Калигулы и матери Нерона, Агриппины Младшей. Германик, по словам Тацита, как никто другой был наделен всеми телесными и душевными достоинствами; ему были присущи редкая красота и храбрость, замечательные способности к наукам и красноречию, беспримерная доброта и умение снискать расположение народа. Германик проявил себя как замечательный полководец. В 13 году он командовал военными легионами, стоявшими на берегах Рейна. Его популярность среди солдат и военные успехи в Германии были столь значительны, что вызвали зависть Тиберия, который отозвал его из Германии и направил в Египет с чрезвычайными полномочиями. Утверждают, что в 19 году, в возрасте тридцати четырех лет, Германик был отравлен наместником Сирии Гнеем Кальпурнием Пизоном и его женой Планциной (этот сюжет использовал Пуссен в картине «Смерть Германика»).

Кто есть кто в античном мире. Справочник. Древнегреческая и древнеримская классика. Мифология. История. Искусство. Политика. Философия. Составитель Бетти Редис. Перевод с английского Михаила Умнова. М., 1993, с. 68.

Германик был старшим сыном Друза Старшего и Антонии Младшей . В 4 г. по приказу Октавиана Августа он был усыновлен своим дядей Тиберием и стал именоваться Германик Цезарь, или Германик Юлий Цезарь.

«Всеми телесными и душевными достоинствами Германик был наделен, как никто другой; ему были присущи редкая красота и храбрость, замечательные способности к наукам и красноречию, беспримерная доброта, горячее желание и удивительное умение снискать расположение народа и заслужить его. Врага он не раз одолевал врукопашную. Выступать с речами в суде он не перестал даже после триумфа. Среди памятников его учености остались даже комедии, написанные им по-гречески.
Он пожал обильные плоды своих превосходных качеств. Родные так уважали и ценили его, что сам Август долго колебался, не назначить ли его своим наследником и, наконец, велел Тиберию его усыновить. А народ так любил его, что когда он куда-нибудь приезжал или откуда-нибудь уезжал, то из-за множества встречающих или провожающих даже жизнь его иногда бывала в опасности; когда же он возвращался из Германии после усмирения мятежа, то все преторианские когорты выступили ему навстречу, хотя приказано было выступить только двум, а народ римский без разбора сословия, возраста и пола высыпал встречать его за двадцать миль» (Свет. Кал. 3-4).
Любовь к Германику была столь велика, что в 14 г. после смерти Августа все легионы предложили ему верховную власть, но он отказался, не желая идти против Тиберия, своего дяди и отчима. Верность долгу Германик ставил превыше всего и никогда ни в малейшей степени не был рабом честолюбия.

Германик проявил себя как превосходный полководец и дважды был удостоен почетного титула императора.

С 13 г. Германик был главнокомандующим восьми легионов, стоявших на берегах Рейна, его популярность среди воинов и успехи в Германии были столь значительны, что вызвали зависть Тиберия. Для окончательной победы над германцами нужна была еще одна летняя кампания, однако Тибсрий в 18 г. под разными благовидными предлогами отозвал Германика и отправил его воевать на Восток.
В 19 г. Германик в возрасте 34-х лет пал жертвой козней со стороны наместника Сирии Гнея Кальпурния Пизона и его жены Планцины. Германик был отравлен медленно действующими средствами. Перед смертью он сказал: «Если бы я уходил из жизни по велению рока, то и тогда были бы справедливы мои сетования на богов, преждевременной смертью похищающих меня еще совсем молодым у моих родных, у детей, у отчизны; но меня злодейски погубили Пизон и Планцина, и я хочу запечатлеть в ваших сердцах мою последнюю просьбу: сообщите отцу и брату, какими горестями терзаемый, какими кознями окруженный, я закончил мою несчастную жизнь еще худшей смертью» (Тац. Анн. II, 71).
Германик пользовался всеобщей любовью, поэтому его кончина вызвала в народе не только великую скорбь, но и гнев на несправедливость богов.
«В день, когда он умер, люди осыпали камнями храмы, опрокидывали алтари богов, некоторые вышвыривали на улицу домашних ларов (лары-божества дома), некоторые выкидывали новорожденных детей 1). Даже варвары, говорят, которые воевали между собой или с римлянами, прекратили войну, словно объединенные общим и близким каждому горем; некоторые знатные варвары отпустили себе бороду и обрили головы женам в знак величайшей скорби; и сам царь царей (Артабан III парфянский) отказался от охот и пиров с вельможами, что у парфян служит знаком траура. А в Риме народ, подавленный и удрученный первой вестью о его болезни, ждал и ждал новых гонцов; и когда, уже вечером, неизвестно откуда вдруг распространилась весть, что он опять здоров, то все толпой с факелами и жертвенными животными ринулись на Капитолий и едва не сорвали двери храма в жажде скорее выполнить обеты; сам Тиберий был разбужен среди ночи ликующим пением, слышным со всех сторон:
Жив, здоров, спасен Германик. Рим спасен и мир спасен1 Когда же, наконец, определенно стало известно, что его уже нет, то никакие обращения, никакие постановления не могли унять народное горе, и плач о нем продолжался даже в декабрьские праздники (17,18 и 19 декабря праздновались Сатурналии). Славу умершего и сожаление о нем усугубили ужасы последующих лет, и всем не без основания казалось, что прорвавшаяся вскоре свирепость Тиберия ранее сдерживалась только благодаря уважению к Германику и из страха перед ним» (Свет. Кал. 5-6).

Урну с прахом Германика привезли в Рим и совершили торжественный обряд погребения, на котором, однако, не присутствовали ни Тиберий, ни Ливия.
Как пишет Тацит, «все хорошо знали, что Тиберий обрадован смертью Германика и с трудом это скрывает. Тиберий и Ливия не появились перед народом, то ли считая, что унизят свое величие, предаваясь горю у всех на виду, то ли боясь обнаружить свое лицемерие под столькими устремленными на них взглядами» (Тац. Анн. III, 2-3).
Антония Младшая, мать Германика, тоже не была на похоронах. В Риме ходили слухи, что ее не пустили Тибсрий и Ливия, дабы всем казалось, будто они сами остались во дворце только ради того, чтобы ее утешать.
«Тиберий, чтобы пресечь толки в народе, напомнил ему особым эдиктом (официальным заявлением), что множество прославленных римлян отдало жизнь за отечество, но ни о ком не сокрушались столь безутешно, как о Германике. Это было бы великою честью и для него, и для всех, если бы соблюдалась должная мера. Но мужам, занимающим высокое положение, и народу-повелителю не пристало уподобляться рядовым семьям и малым общинам Правители смертны - государство вечно. Поэтому пусть они возвращаются к повседневным занятиям и не отказываются от развлечений, так как скоро будут даны театральные представления в честь Великой Матери Богов (этот культ пришел в Рим из Малой Азии) » (Тац. Анн. Ill, 6).
Против Пизона и Планцины был возбужден судебный процесс, в ходе которого Пизон покончил с собой, а Планцина помилована благодаря заступничеству Ливии. Однако ненависть римлян к Планцинс была столь велика, что ей пришлось покончить с собой после смерти Ливии.

(15 до н.э - 19 н.э.)

Прославленный римский полководец в войнах с германскими племенами.

Германик был старшим сыном патриция Друза Старшего и Антонии Августы Младшей. Друз Старший, или Нерон Клавдий Друз, был первым из римских полководцев, который совершил плавание по Северному морю и прорыл за Рейном каналы для кораблей. За это он получил от римского сената почетное прозвание Германик. Его сын в 4 году н.э. по приказу Октавиана Августа был усыновлен своим дядей Тиберием и стал именоваться Германик Цезарь, или Германик Юлий Цезарь. Получив блестящее домашнее и военное образование, начал службу в легионах в юном возрасте, начав свою командную карьеру в звании квестора Дунайской армии. С этого и началась его действительно славная и героическая биография, полная личного участия в различных походах и сражениях. В большинстве своем - против воинственных и бесстрашных германских племен, главных в то время врагов Рима.

В 7-9 годах н.э. Германик подавил мощное антиримское восстание в Паннонии. Он нанес вождю паннонцев Батону ряд поражений, взял штурмом укрепленный город Ардубу и захватил в плен самого Батона. Уже тогда Германик стал героем римских легионов, не раз сам с мечом кидаясь в пекло схваток, личным примером воодушевляя своих воинов. Слава бесстрашного предводителя сопутствовала ему всю оставшуюся жизнь.

В 10 году император Август поставил Германика во главе восьми рейнских легионов с правами главнокомандующего и званием проконсула. В его лице германские племена на Рейне получили смертельно опасного противника. Действительно, уже в следующем году он совершил поход на правый берег Рейна и нанес там германцам сокрушительное поражение.

Награда не заставила себя ждать. В 12 году Германика Тиберия Друза Нерона избирают в Вечном городе консулом, что стало признанием его больших личных заслуг перед римскими гражданами.

В 14 году при вступлении на императорский престол Тиберия, Германик не поддался искушению захватить верховную власть в Риме, несмотря на требование своих легионеров. Те подняли мощный по возможным последствиям солдатский бунт, который он с большим трудом и мужеством усмирил.

Полководческое дарование консула раскрылось в 15-16 годах. Он возглавил несколько больших и удачных походов римской армии за Рейн. Удары наносились по германским племенам, не желавшим покоряться Риму. В Тевтобургском лесу был разбит Вар, а в устье реки Везера на Идиставизской равнине - прославленный вождь германцев Арминий.

В последней битве близ современного города Миндена германцы яростно атаковали римских легионеров, которым сперва пришлось крайне трудно. Но они выстояли под натиском неприятеля благодаря высочайшей дисциплине. Отразив натиск, Германик сам атаковал неприятеля всеми восемью легионами, которые имелись под его командованием. Германцы отбивались мужественно и рассеялись в окрестных лесах только тогда, когда их потери в людях стали ужасающими. Вождь Арминий с трудом пробился сквозь гущу сражающихся и спасся бегством. Оно и стало сигналом для германцев к окончанию сражения.

Победа римского оружия на Идиставизской равнине имела для Римской империи огромное значение. Теперь сопротивление германских племен оказалось надолго сломлено, и они перестали тревожить границу по Рейну, помня о кровавом уроке, который преподал им полководец Германик.

Полководец вернулся в Вечный город с берегов Рейна в расцвете славы, которая и принесла ему гибель. Император Тиберий, его дядя, увидел в талантливом племяннике постоянную угрозу своему пребыванию на троне. Римские легионы не раз подводили под императорский венец своих военачальников. Тиберий отправил Германика управлять восточными провинциями Рима. Это было почетное удаление из столицы нежелательного и опасного человека.

Германик умер внезапной смертью в сирийском городе Антиохия, находясь в расцвете сил. Его смерть вызвала у современников небезосновательные подозрения в том, что он был отравлен наместником Сирии Пизоном по приказу императора. Известие о кончине победителя германцев было встречено в Риме и в легионах с чувством искренней и глубокой скорби.

Напечатать