Раса и расовая политика в современной бразилии. Расовая, или этническая, квазидемократия Отрывок, характеризующий Расовая демократия

Раса и расовая политика в современной Бразилии

Основываясь на таком подходе, государство пыталось стимулировать европейскую иммиграцию и препятствовать "цветной". В 20-е годы прошлого века в Конгрессе Бразилии неоднократно предлагались законопроекты о запрете въезда в страну "человеческих существ черной расы". Ограничение на въезд темнокожих иммигрантов получило законодательное оформление в Конституциях 1934 и 1937 гг.

В результате идеология и политика расового смешения в Бразилии в первой трети XX в. оказались по сути расистскими. Правда, отношение общества к этой проблеме на рубеже 20-30-х годов стало меняться, в первую очередь благодаря социологу, историку и писателю Ж. Фрере. В своей книге "Господа и рабы" Фрере утверждал: поскольку смешанные браки давно стерли границы между этническими группами, в стране сложилась расовая демократия. Он рассматривал бразильское смешение рас как модель цивилизации, которую надо признать и, возможно, даже экспортировать.

Идеи Фрере активно использовали демократические силы, пришедшие в Бразилии к власти во второй половине 40-х годов прошлого века. Расовая политика смягчилась, и к 50-м годам окончательно установилась видимость расовой гармонии. В ее основе лежала концепция мультирасового общества - высшего достижения расовой демократии, характеризующегося равенством всех трех рас и отсутствием дискриминации.

Теория расовой демократии имела мало общего с реальностью. Масштабное исследование, проведенное в 1951 г. при поддержке ЮНЕСКО, не только не подтвердило мысль о положительном влиянии метизации на жизнь нации, но и выявило глубокую расовую дискриминацию во всех сферах общественной жизни, наличие расовых предрассудков. Положение не изменилось и впоследствии. В 1988 г. в ходе социологического опроса 97% бразильских граждан заявили, что у них нет предубеждений в данной сфере, но 98% тех же респондентов отметили, что знают других людей, у которых такие предубеждения имеются. "Каждый бразилец чувствует себя островом расовой демократии, окруженным со всех сторон морем расистов", - иронизировали авторы опроса . Вероятно, именно с учетом этой ситуации в 1989 г. был принят Закон 7.716, расценивающий расизм как преступление и предусматривающий наказание за него .

В 1995 г. президент страны Ф.Э. Кардозу публично заявил, что в Бразилии всегда существовала расовая дискриминация темнокожего населения. Тогда президента поспешили обвинить в разыгрывании "расовой карты" ради собственных политических интересов. Однако в начале нынешнего столетия, в 2001 г., после Дурбанской конференции по проблемам расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и нетерпимости, началось по-настоящему серьезное и массовое обсуждение расовой проблемы. Одновременно правительство наметило ряд акций, нацеленных на поддержку афро-бразильской части населения. Но большая часть общества не поддержала эти меры, мотивируя свою позицию невозможностью определить, кто является бенефициарием такой политики. Ее противники задавались вопросом: "Как мы можем ввести программы для поощрения черных, когда мы даже не можем определить, кто черный? .

Расовая неопределенность

На сегодняшний день в Бразилии вопрос "кто черный?" отнюдь не является риторическим. Казалось бы, ответить на него легко. Ведь здесь, в отличие от большинства латиноамериканских стран, пункт "раса" входит в вопросник государственной переписи с 1940 г. Но дело не в цифрах, позволяющих судить о соотношении афро-бразильского и евро-бразильского населения, а в том, кто и что формирует представление о расовой классификации в Бразилии, и какое место в ней занимают цвет, раса и идентичность.

Главное отличие расовых отношений в Бразилии (например, от США) - отсутствие биполярной "черно-белой" кастовой классификации. Расовая идентичность в Бразилии не определяется происхождением. В США, в соответствии с печально известным законом о "капле крови", дети, имеющие черного родителя или прародителя, считаются черными независимо от фенотипа и расы другого родителя. Бразильская же расовая идентичность определяется фенотипом, то есть цветом кожи, волос, глаз и т.п. Поэтому она может оказаться неодинаковой у родных братьев и сестер. Один из двух братьев может быть идентифицирован как белый, а другой как черный .

Неудивительно, что вопрос о расе в бразильской государственной переписи звучит так: Qual e a sua cor? - Какого вы цвета? Цвет - это бразильский эквивалент английского термина "раса", учитывающий сочетание физических характеристик (цвет кожи, тип волос, форму носа и губ) .

Одним из важнейших источников формирования бразильской расовой идентичности является государство. Именно оно устанавливает и институционализирует специфические расовые/цветовые категории переписи и статистических опросов. При переписи используются две цветовых категории для потомков африканцев: прето (черный) для темнокожих и пардо (коричневый) для мулатов и метисов. Еще три категории - бранко (белый), амарело (желтый) и индижена (коренной) - описывают потомков европейцев, азиатов и индейцев.

Однако при этом критерии принадлежности к той или иной группе официально не определены. Поэтому приведенное разделение часто вызывает несогласие у некоторых групп бразильского населения, особенно тех, кто относится к официальным группам прето и пардо. Афро-бразильские активисты полагают, что отличие между этими группами "оказалось настолько же произвольным и субъективным, насколько бесполезным; оно заставляет людей, слабо разбирающихся в ситуации, принимать более мелкую группу прето за всех афро-бразильцев .

Другим источником формирования расовой идентичности являются представления самих бразильцев о своей расовой принадлежности. Еще в 1976 г. в демографический оборот была официально введена открытая категория расы и цвета, которая не ограничивала классификацию выбора опрашиваемых четырьмя группами (белый, черный, желтый и коричневый). В результате бразильцы разделились на 135 различных цветовых категорий. 94% спонтанно приняли категории белый, светлый, темнокожий, морено (коричневый, желто-коричневый, темный или просто темноволосый), пардо и черный, в то время как остальные распределились в другие 129 групп .

Серьезные вариации в цветовом самоопределении влекли за собой провал любой попытки количественного анализа расовой ситуации. С 1980 г. было решено ограничить выбор четырьмя категориями - бранко, пардо, прето и амарело/индижена. Категория пардо распространялась на всех индивидов мультирасового происхождения, не классифицируемых как белые, черные или желтые. Наконец, исключительно важным было сохранение принципа самоидентификации.

Перепись 1980 г. показала, что 54% жителей страны относили себя к бранко, 38% - к пардо и 5,9% - к прето, 0,7% респондентов определили себя как амарело . Но термин "пардо" несет в себе наибольшую неопределенность. Респонденты пользовались им для самоидентификации при принудительном выборе (в отсутствие категории морено), а при возможности свободного выбора, как правило, выбирали последнюю.

Итак, расовая классификация вносит большую долю неопределенности в систему расовых отношений Бразилии. Вместе с тем на расовую идентичность оказывает огромное влияние идентичность классовая. Очень темнокожие и к тому же бедные бразильцы считаются и считают себя прето, а люди с тем же цветом кожи, но с более высоким статусом обозначаются и обозначают себя как пардо или морено, или в других терминах, близких к белому концу цветового спектра. "Лица среднего и смешанного фенотипа могут быть названы белыми, если они хорошо одеты и играют [социально] престижные роли" . Исследователи отмечают также "возможность мобильных индивидов, которые идентифицируют себя, например, как прето, после повышения социально-экономического статуса переклассифицироваться в пардо" .

Расовая неопределенность увеличивается к темному концу цветового спектра. Одновременно происходит искусственное раздувание категорий бранко и пардо и сужение категории прето, так как многие афро-бразильцы предпочитают относить себя к первым двум группам .

По мнению американского исследователя Е. Теллза, бразильские расовые отношения можно рассматривать на горизонтальном и вертикальном уровнях. Такие феномены, как сегрегация, расовое смешение и смешанные браки, Теллз относит к горизонтальным отношениям, тогда как социальное исключение и маргинализацию - к вертикальным. Горизонтальные отношения сопрягаются с уровнями социальной коммуникации, социальной дистанции или со спецификой конструирования пространства социальными группами, а вертикальные - с экономическим положением или экономическим же неравенством. В дальнейшем мы будем опираться на данную типологию, которая представляется удобным инструментом исследования, поскольку позволяет взглянуть на бразильские расовые отношения одновременно в формальном (вертикальный уровень) и неформальном (горизонтальный уровень) разрезах.

Горизонтальные и вертикальные расовые отношения

В целом в Бразилии совершенно четко и недвусмысленно выражается отношение к афро-бразильцам. Они, особенно жители Северо-Востока, нордестинос, являются предметом насмешек и оскорблений. Северо-Восток, и в частности штат Баия, являются средоточием африканской культуры, здесь около 90% населения имеют африканские корни. Нордестинос называют различными уничижительными именами. Быть нордестинос означает носить культурное клеймо. Среди бразильского населения существует мнение, что "баиянцев нельзя считать настоящими бразильцами", так как они "сохраняют слишком много африканских культурных черт" .

Однако на горизонтальном уровне отношения между расовыми группами представляются если не гармоничными, то, по крайней мере, стремящимися к пресловутой "расовой демократии". Ведь, как замечают многие специалисты, в сфере межличностных отношений бразильцы с их стремлением к примирению, терпимостью, приветливостью отличаются от жителей испаноязычных латиноамериканских стран. Бразильский стиль жизни уходит корнями в культурно-историческое наследие: традиции совместного проживания разнообразных этнических групп, децентрализованного управления, более терпимой католической церкви.

В 1996 г. журнал Veja опубликовал результаты исследования на тему "Что бразильцы думают о себе". Исследование показало, что 88% бразильцев считают себя более радостными, а 78% - более заботливыми, чем другие нации. Однако 51% респондентов подчеркнули, что национальной характеристикой бразильцев является крайняя предубежденность .

Именно данный аспект национального характера порождает расовую неопределенность и феномен, известный под названием "сердечный расизм". Этот термин, введенный в научный оборот в середине 90-х годов, обыгрывает тот факт, что в Бразилии раса одновременно и существует, и не существует в зависимости от ситуации и контекста. В исследовании института DataFolha (1995 г.) 89% респондентов согласились, что их общество действительно обладает расистскими чертами, но только 10% признали, что они сами расисты . "Бразильцы открыто дискриминируют черных, но сопротивляются любому признанию своей способности к дискриминации", - отмечал бразильский социолог Ф. Фернандес. Он охарактеризовал эту особенность как своего рода реакционный предрассудок. Его суть в том, что бразильцы осведомлены о своем расизме, признают его наличие, но не желают делать из этого проблему.

Наряду с "сердечным расизмом", горизонтальные расовые отношения характеризуются отрицанием дискриминации теми, на кого она распространяется. Огромное количество афро-бразильцев и мулатов отрицают, что становились ее жертвами, утверждая одновременно, что знают друзей или членов семьи, которые ей подвергались.

Таким образом, горизонтальный уровень демонстрирует противоречивость расовых отношений в Бразилии. Здесь существуют расовое смешение и межличностная сердечность, но они не влияют на расовую иерархию и дискриминацию.

На вертикальном уровне расовая дискриминация проявляется отчетливее, чем на горизонтальном. Ее основным выражением служит значительное социально-экономическое неравенство разных групп населения. На смену расовой неопределенности приходит вполне определенная расовая классификация, позволяющая осуществлять дискриминацию в получении доходов, распределении материальных благ и доступе к социальному капиталу.

Связь между цветом кожи и местом в социально-экономической структуре выявлена и исследована в многочисленных работах бразильских и англо-саксонских ученых. Так называемые "колоризм" (дискриминация по цвету кожи) и "классизм" (дискриминация по принадлежности к классу) являются основными составляющими дискриминации афро-бразильской категории населения. Корреляция между расой и классом емко и лаконично выражена в афро-бразильской поговорке: "Бедный белый - черный, богатый черный - белый".

Расизм и бедность неразделимы - об этом свидетельствуют данные статистики. Почти треть населения живет за официальной чертой бедности; около 70% бедных составляют афро-бразильцы. Особенно тяжелая обстановка сложилась в Баишада Флюминензе, огромном районе Рио-де-Жанейро, 90% населения которого - темнокожие. По классификации ВОЗ, это один из самых неблагополучных городских районов (городов) в мире. "В муниципалитетах Баишады, почти сплошь черных, нет канализации; дети играют в зловонии открытых водосточных желобов, которые несут отбросы через грязные, заполненные москитами улицы... Проказа и тропическая лихорадка практически не привлекают внимания властей" .

Места проживания огромного количества бедных афро-бразильцев называются фавелы. Насилие в них достигает таких масштабов, что лишь один из трех жителей фавел доживает до 19 лет.

Сравнительно недавно Бразилия отличалась высоким показателем детской смертности, сопоставимым с неблагополучными в этом отношении африканскими странами. Сейчас данный показатель сократился на 72,4% по сравнению с 1970 г. Причем у евро-бразильцев детская смертность уже приближается к уровню развитых стран. А на Северо-Востоке она и сегодня превышает общенациональный показатель вдвое и по-прежнему соответствует африканским индикаторам. На бразильский Северо-Восток приходится четверть детской смертности всей Латинской Америки.

Различия между афро-бразильскими и евро-бразильскими показателями имеют место и во многих других сферах. Так, налицо существенный разрыв в продолжительности жизни у этих двух групп населения. В 40-х годах продолжительность жизни детей, родившихся у белых матерей, была эквивалентна 47,5 годам, а у афро-бразильцев - 40 годам. Впоследствии обе группы достигли значительного улучшения: к 80-м годам средняя продолжительность жизни для белых составляла 66,1 год, а для афро-бразильцев - 59,4 года . Разрыв, таким образом, остался неизменным. Неграмотность в 1992 г. составляла среди белых 10,6%, среди черных - 28,7 и среди коричневых - 25,2%. К 1999 г. все показатели понизились (до 8,3, 21 и 19,6% соответственно); неравенство, как видим, сохранилось .

Характерной особенностью неравенства является так называемый "стеклянный потолок", когда восхождение афро-бразильцев по социальной лестнице на определенной ступени прерывается, и они упираются в непреодолимый барьер. "Стеклянный потолок" наиболее очевиден в бразильских образовательных учреждениях, где белые являются ведущими бенефициариями, а черные и коричневые исключаются, в основном по экономическим причинам. Образование зарезервировано для средних и высших классов, конституируемых белыми. Конечно, ситуация постепенно меняется: если в 1950 г. колледж или высшее учебное заведение закончили менее 0.25% афро-бразильцев, то к 1991 г. - примерно 4,5% . Однако это очень небольшой показатель для огромного афро-бразильского населения.

Школьное образование для этой категории населения более доступно. Процент охваченных им существенно вырос в последние годы. Но и здесь белые опережают темнокожих: к 16 годам школу посещают 73,6% белых детей, тогда как афро-бразильских - 64,7%. Если в целом по стране срок обучения в школе составлял в 1992 г. 5,7 лет, а в 1999 г. - 6,6 лет, то в Баие - 4 и 5 лет соответственно . И образование все равно "отбеливает" не настолько, чтобы устранить дискриминацию по признаку расы/цвета. Оно оказывает эффект на светлом конце цветового спектра, а на темный почти не влияет. Более того, по мнению исследователей, "чем больше небелые приближаются к белым по уровню образования, тем заметнее неравенство в доходах" .

"Стеклянный потолок" не обошел стороной ни высшие органы администрации, ни даже католическую церковь. В 1996 г. из 400 бразильских епископов только пятеро были темнокожими, а из 14 тыс. священников афро-бразильцы занимали лишь две тысячи должностей . "Я никогда не видела черного священника, и даже морено не видела, - рассказывает афро-бразильянка. - Говорят, что черные священники существуют..., но большинство священников белые" . До недавнего времени афро-бразильцы были крайне скудно представлены в государственной администрации. В 2002 г. к их числу принадлежало всего 4,4% членов конгресса; только один из 77 судей судов первой инстанции был африканского происхождения. Среди 970 федеральных судей афро-бразильцев насчитывалось менее 10%. В 1999 г. в Палате депутатов их доля составляла всего 2,9%. Она была несколько выше в Сенате, хотя тоже оставалась крайне малочисленной . Такое положение имеет место и на уровне штатов. Причем недопредставленность афро-бразильцев на Севере и Северо-Востоке гораздо выше, чем в других регионах страны. Очевидно, что расовая дискриминация не позволяет полноценно представлять афро-бразильский сегмент населения в высших и региональных органах власти.

В бразильском публичном пространстве есть "мягкие" области, в которых "быть черным - не помеха и иногда даже предмет престижа" . Это игра в домино, пляжный и обычный футбол, самба, карнавал, поп-музыка. В остальных сферах неравенство кажется еще более очевидным.

Для афро-бразильцев с их более низким уровнем образования характерен более ранний выход на рынок труда и доступ к менее престижной и менее квалифицированной работе. Системы трудовых и расовых отношений глубоко пронизаны наследием рабства. Особенно это ощущается в аграрном секторе и в сфере бытового обслуживания, где традиционно занято большинство афро-бразильцев. "По сравнению с промышленными фирмами, работодатели в сельскохозяйственном и бытовом секторах в большой мере осуществляют прямой личный контроль над своими работниками. Рабочие места относительно изолированы и закрыты от вторжения аутсайдеров, а большинство рабочих плохо образованны и не знают о своих правах. Поэтому даже благожелательные работодатели имеют большую патерналистскую власть над своими работниками" . В середине 90-х годов между белой, черной и коричневой группами бразильского населения сохранялись значительные различия в доходах. Так, в 1996 г. доходы черного и коричневого населения составили соответственно около 40 и 44% дохода белых занятых.

Важно отметить, что на рынке труда расизм соседствует с сексизмом (дискриминацией по половому признаку). Аналитики отмечают, что в 80-е годы рынок труда был больше сексистским, чем расистским: женщины в принципе получали меньшую, чем мужчины, зарплату, причем афро-бразильянки зарабатывали меньше белых женщин. Реальный средний доход белых женщин в 80-е годы превышал доход афро-бразильянок на 100% . Затем сексизм в определенной мере стал отступать на второй план, зато расизм выдвинулся на передние позиции: заработная плата белых женщин оказалась выше, чем у темнокожих мужчин. Положение темнокожих, особенно женщин, остается в этом смысле неудовлетворительным: темнокожие мужчины зарабатывают больше них в 1,7 раза, белые женщины более чем в 2.0 раза, а белые мужчины в 3,6 раза .

Таким образом, расовая дискриминация имеет место во всех сферах бразильской жизни и сочетается с социально-экономической дискриминацией (классизмом). Утверждение об "отбеливающем" свойстве денег в Бразилии не вполне справедливо. Даже достигнув довольно высокого уровня образования и доходов, афро-бразильцы продолжают пребывать в худших условиях жизни, чем белые: для них характерны более высокая детская смертность, меньшая продолжительность жизни, им менее доступны образование и "хорошие" рабочие места, они получают меньшую заработную плату .

Все это указывает на укорененность стереотипного мышления на всех уровнях бразильского общества. Стереотипы пропитывают социальную сферу, проникают в средства массовой информации, школьные программы и литературу, которые описывают белую Бразилию и пренебрегают историей и культурой афро-бразильцев.

Итак, неравенство и дискриминация воспроизводятся и на горизонтальном, и на вертикальном уровнях расовых отношений. Несмотря на кажущуюся гармонию, подкрепляемую смешанными браками, расовой неопределенностью, сердечностью и отрицанием расизма, в горизонтальной системе отношений явно присутствуют расовые проблемы. Еще более заметен расизм в вертикальных отношениях, где он усилен классовой составляющей и подтвержден статистическими данными.

Государственная политика

Как уже говорилось, в первой трети XX в. политика государства в исследуемой области носила расистский характер. Он сохранялся до середины века. Диктатор Ж. Варгас, правивший страной в 1930-1945 гг., объявил черные объединения и движения вне закона. Дискуссии о правах афро-бразильцев в то время были невозможны, так как согласно идеологии диктатуры Варгаса, "каждый был сыном государства". Концепция расовой демократии, принятая на вооружение последующими демократическими правительствами, на практике не реализовывалась. Военная хунта, пришедшая к власти в 1964 г., формально поддерживала идею расовой демократии. В частности, Конституция, принятая в 1967 г., не допускала проявления предрассудков против расы и класса. Вместе с тем в то время прекратилась любая полемика по расовому вопросу. Цензура изымала из масс-медиа любую критику сложившихся расовых отношений. В переписи 1970 г. вопрос о расе был опущен, формально - из-за невозможности достижения определенности в отношении расовых категорий. Американский правительственный межамериканский фонд, давший гранты нескольким афро-бразильским общинам (за рост сознательности и социальной активности), был выдворен из страны. В 1968 г. репрессиям подверглась так называемая Школа Сан-Паулу. Работавшие в ее рамках известный бразильский антрополог Ф. Фернандес и его студенты Ф. Э. Кардозу (будущий президент страны) и О. Янни, выпустили исследование, где доказывали несостоятельность расовой демократии. Политически мотивированное увольнение Фернандеса, Кардозу и Янни из Университета Сан-Паулу в 1968 г. на двадцать лет закрыло эту исследовательскую тему .

С середины 70-х годов начинается постепенное ослабление военного контроля - так называемое открытие режима. В эти годы афро-бразильские культура и религия приобрели официальное признание, получили новые возможности для роста и творчества. Были созданы новые афро-бразильские движения. В Баии появились новые формы черной культуры. СМИ окрестили этот процесс "реафриканизацией" Баии.

Но все это не означало немедленных изменений в бразильской расовой ситуации. При подготовке переписи 1980 г. власти снова попытались исключить вопрос о расе из анкеты. Только решительный протест со стороны демографов, ученых, афро-бразильских активистов и прессы вынудил пересмотреть это решение. Чиновники отступили, допустив включение в перепись 1980 г. двух вопросов о цвете в 25% экземпляров переписных анкет .

Поворотным моментом в грядущих изменениях расовых отношений стал 1988 г., когда была принята новая демократическая Конституция и праздновалось столетие отмены рабства в Бразилии. Конституция 1988 г. впервые в бразильской конституционной истории объявила расизм вне закона, декларировав, что "практика расизма составляет преступление, которое недопустимо и без срока давности заслуживает лишения свободы, согласно законодательству" (Ст. 5). В 1989 г. в результате усилий афро-бразильской общины был принят упоминавшийся выше Закон 7,716, конкретизирующий названные положения. В Конституции были зафиксированы и некоторые другие афро-бразильские достижения: определение границ земли современных общин киломбо (Ст. 68), положение о мультиэтническом и мультикультурном характере государства, означающее взятие государственными органами под защиту проявлений афро-бразильской культуры (Ст. 215), пункт об обязательном включении в учебные курсы истории положений о вкладе различных культур и этничностей в формирование бразильского народа (Ст. 242) .

Однако Конституция 1988 г., на которую возлагалось так много надежд, не привела к включению проблем расизма и расовой дискриминации в официальный дискурс. В этот период мало кто из бразильской белой политической элиты, даже принадлежавшей к левым партиям и движениям, обращался к расовому вопросу. Первым высокопоставленным политиком, поднявшим вопрос о расовых отношениях на государственный уровень, был Л. Бризола, губернатор штата Рио-де-Жанейро и руководитель Демократической трудовой партии, выступавшей за "коричневый социализм". Два афро-бразильца стали депутатами от этой партии в Конгрессе; Бризола также назначил афро-бразильцев на должности глав ряда секретариатов штата. Ассамблея штата Рио-де-Жанейро приняла в 1985 г. закон о запрещении расовой дискриминации в местах, являющихся общей собственностью жилых зданий. В 1991 г. Бризола создал в своем штате Чрезвычайный секретариат по защите и содействию черному народу (SEAFRO). СЕАФРО и его первый секретарь А. до Насименту должны были артикулировать и осуществлять государственную политику в отношении афро-бразильской общины Рио-де-Жанейро. Так, был открыт полицейский участок, специализировавшийся на преступлениях на расовой почве, велась работа с полицейскими по вопросам расовых различий и с учителями по вопросам включения афро-бразильской истории и культуры в учебные планы. Однако при следующей администрации СЕАФРО был запрещен.

Аналогичным образом закончились попытки борьбы другого прогрессивного губернатора Ф. Монтору (партия Бразильское демократическое движение) против расовой дискриминации в Сан-Паулу. Характерно, что даже в 1998 г., спустя три года после введения расовой проблемы в государственную политическую повестку президентом Ф. Э. Кардозу, в г. Белу Оризонти (штат Минас-Жерайс) прекратил работу Муниципальный секретариат по делам черных общин (SMACON). Такая судьба постигла его, несмотря на то, что создание СМАКОНа, инициатором которого был мэр города, явилось результатом длительного обсуждения в обществе и голосования в Городском совете .

В 1988 г. в Бразилии широко праздновалось столетие отмены рабства. Во время торжеств президент Ж. Сарней объявил о создании Культурного фонда Пальмерес, целью которого было "содействие сохранению культурных, социальных и экономических ценностей черного влияния в формировании бразильского общества". В честь столетия отмены рабства при федеральном Министерстве культуры была создана Консультативная группа (затем Комиссия). Но сколько-нибудь заметных изменений в политическом дискурсе, в оценке положения афро-бразильцев не наблюдалось. Американский исследователь Т. Скидмор писал: "Казалось, это идеальная возможность провести инвентаризацию в расовых отношениях спустя век после окончания рабства. Вместо этого шел поток самопоздравлений с тем, что расовая демократия помогла избежать травмы рабства..." .

До середины 90-х годов государством не предпринималось никаких аффирмативных акций (мер, призванных предотвратить дискриминацию меньшинств и обеспечить их представителям преимущественные шансы при поступлении на учебу и работу. - Ред.) в отношении афро-бразильцев. Первая попытка такого рода - законопроект о компенсации африканским рабам - не получила поддержки в Конгрессе. Лишь в 1995 г., когда президентом Бразилии стал Ф.Э. Кардозу, сам имевший африканские корни, расовая проблема была впервые озвучена на высшем уровне. В речи 20 ноября 1995 г. Кардозу заявил, что расовая дискриминация в отношении афро-бразильцев существовала в Бразилии всегда и повторил это, выступая на международном семинаре "Мультикультурализм и расизм: роль аффирмативных акций в современных демократических государствах": "Здесь, в Бразилии, мы постоянно живем, окруженные предрассудками и дискриминацией... Дискриминация в нашем обществе долго консолидировалась и постоянно воспроизводилась... Эту ситуацию нужно сделать открытой, чтобы мы могли осудить ее, и не просто словами, а через механизмы и процессы, которые приведут к превращению нашего общества в такое, где возникнут истинно демократические отношения между различными расами, классами и социальными группами" .

Кардозу внес в публичный дискурс то, что подспудно давно зрело в бразильском обществе. Многие обвиняли бразильского президента в "вынесении сора из избы", и его решимость пойти на такой шаг, безусловно, следует расценивать как проявление политической воли. Но, если бы Кардозу не решился на этот поступок, объективный ход событий, вероятно, привел бы к подобному финалу, хотя, может быть, и немного позднее.

В 90-е годы расовая ситуация улучшилась настолько, что афро-бразильские активисты начали издавать первый журнал для черной аудитории Raca Brasil, пользовавшийся большим успехом. Правда, многие бразильцы сочли его расистским, и в обществе развернулась дискуссия по этому поводу. Тогда же возник вопрос, как определить, кто является черным.

В 1996 г. была запущена Национальная программа по правам человека, предусматривавшая специальные меры по поддержке темнокожих бразильцев (например, поддержка частного бизнеса). В ней предлагалось принять дихотомичное определение расы в Бразилии (разделение всего населения только на две категории - "белое" и "небелое"). Это требование поддерживали и афро-бразильские активисты.

В конце 2001 г. расовый вопрос вновь стал важной частью бразильской государственной повестки в связи с Дурбанской конференцией против расизма и ксенофобии и последовавшими затем аффирмативными акциями в образовательной и трудовой сферах.

Аффирмативная политика стала осуществляться на всех уровнях государственной власти. Министерство сельскохозяйственного развития установило 20%-ную квоту для приема на работу афро-бразильцев в самом министерстве и связанных с ним фирмах. Такие же квоты были введены Конституционным Судом, Министерством юстиции. Об аффирмативной акции заявило также Министерство иностранных дел. Традиционно в бразильском дипломатическом корпусе почти не было афро-бразильцев, что, по мнению Кардозу, совершенно не отражало лицо бразильского общества. Аффирмативная акция подразумевала выплату ежемесячной стипендии в 1000 реалов (500 ам. долл.) 20 темнокожим кандидатам для помощи в подготовке к вступительным экзаменам в это ведомство . Наконец, правительство предложило ввести квоты для афро-бразильских студентов в публичных университетах.

Аффирмативная акция в высшем образовании вызвала в стране жаркую полемику. Газеты и журналы приглашали хорошо известных интеллектуалов, политиков и черных активистов для обсуждения вопроса. Некоторые престижные издания, такие как Jornal do Brasil, соглашались, что действительно, необходимо ввести квоты как средство гарантии получения высшего образования афро-бразильцами, но их голоса тонули в общем хоре противников реформ. Folha de Sao Paulo, одна из самых влиятельных и популярных газет Бразилии, открыто признавая существование необузданной и распространяющейся расовой дискриминации, одновременно заняла четкую позицию против аффирмативной акции. Главный аргумент Folha и других противников идеи квот состоял в том, что из-за недостаточной четкости расовых классификаций и значительного уровня расового смешения невозможно выявить бенефициариев такой политики. Ведь, согласно переписи 1980 г., только 6% населения идентифицировали себя как прето .

Тем не менее в 2002 г. шесть бразильских университетов ввели квоты для афро-бразильских студентов. Но два из них, принявшие 40% афро-бразильцев в числе новых абитуриентов, сразу столкнулись с проблемами. Светлокожие, набравшие больший балл на вступительном экзамене, но не принятые в вуз, обратились в суд, ссылаясь на право равного доступа к образованию, гарантированное Конституцией 1988 г. Возник вопрос о конституционности аффирмативных акций. И хотя президент Верховного суда полностью их одобрил, заметив, что государство несет ответственность за обеспечение социального благополучия и равенства всех бразильцев, заместитель министра юстиции Ж. Бриндеру подал апелляцию в Высший федеральный трибунал о неконституционности названной акции .

Министры образования Бразилии тоже последовательно выступали против учреждения квот в образовательной системе. В 2001 г. занимавший этот пост П. Р. Соуза заявлял: "Я бы поддержал квоты, если бы проблема доступа к университетскому образованию была расовой проблемой" . По мнению следующего министра образования К. Буарке, квоты были не нужны, поскольку не решали проблему неравенства.

В основном, однако, высшие официальные лица поддерживали аффирмативную политику и даже заявляли о необходимости расширения квот. Помимо министров, учредивших квоты в подведомственных им структурах, это были также президент Высшего федерального трибунала, главный федеральный прокурор и др.

Чтобы положить конец спорам, Кардозу в 2002 г. издал указ 4288, где объявлялось о создании Национальной программы по аффирмативным акциям. Программа должна была контролировать внедрение квот в жизнь в правительственных институтах и подконтрольных компаниях. Причем квоты были только вершиной айсберга аффирмативной политики. Основной пакет мер Программы включал в себя социальные планы для черных общин, профессиональное обучение, подготовительные курсы для поступления в университет, мероприятия по поддержке афро-бразильского бизнеса.

Результаты аффирмативных акций были многообещающими. В августе 2002 г. двадцать темнокожих кандидатов были отобраны для получения стипендий министерства иностранных дел. В ноябре 2002 г. 27% служащих министерства юстиции составляли афро-бразильцы .

Одним из направлений аффирмативных акций стало искоренение принудительного труда в стране. Несмотря на официальную отмену рабства более ста лет назад, такой труд все еще используется, особенно в сельской местности. За 1995-2002 гг. бразильские власти освободили около 4,5 тыс. человек. В 2003 г. был принят и введен в действие Национальный план по искоренению рабского труда, что позволило только за этот год освободить еще 5 тыс. человек. Действия такого рода проводились государством совместно с Международной организацией труда (МОТ). П. Ауди, представитель МОТ, отметила, что "Бразилия одна из немногих стран, которая признает существование проблемы" и первая страна в мире, создавшая национальный план по искоренению рабского труда .

Однако количество бразильцев, работающих принудительно, в разы превышает число освобожденных. Комиссия по пастушеским землям католической церкви насчитала около 25 тыс. рабов, но фактическая цифра, заявляют в Комиссии, может достигать 100 тыс. Борьба против рабского труда началась при президенте Кардозу и продолжилась при президенте Луле.

Несмотря на то, что президенты Л.И. Лула да Силва и Ф.Э. Кардозу находились на разных идеологических платформах, Лула продолжил и конкретизировал расовую политику администрации своего предшественника. Во время инаугурационной речи 1 января 2003 г. Лула посетовал: "В Бразилии много жестокости и дискриминации, особенно против членов черных и индейских общин... По меньшей мере, половина бразильцев - черные и преимущественно бедные - были серьезно задеты расизмом и дискриминацией. Больше 64% тех, кто живет в бедности, и как минимум 70% нуждающихся - черные. Черные также составляют большинство среди безработных и частично безработных в стране. Эта жестокая и несправедливая ситуация - не только прямой результат нашей национальной истории и истории института рабства, которое длилось в Бразилии четыре века и оставило глубокий и неизгладимый след на нашем обществе, но также результат отсутствия государственной политики, направленной на улучшение ситуации и искоренение этого зла. Бразильское правительство не может оставаться нейтральным в вопросах расы и расизма. Наоборот, оно должно активно гарантировать, что всем бразильцам предоставлены равные возможности в поисках лучшей жизни..." .

Для улучшения положения в области расовых отношений в начале 2003 г. был создан Специальный секретариат по политике содействия расовому равенству. Первоначально он возник в виде департамента, но практически немедленно ему был придан статус федерального министерства. Примечательно, что первым главой секретариата была назначена женщина, Матильде Рибейру - афро-бразильская активистка и феминистка. К 2007 г. Секретариату удалось реализовать ряд программ и проектов по содействию расовому равенству (повышение значимости афро-бразильской культуры; институциональное укрепление расового и тендерного равенства; программа здравоохранения среди афро-бразильцев и др.) .

Ситуация в Бразилии требует еще немалых усилий по устранению расовой дискриминации и установлению гармоничных расовых отношений. Последние десятилетия прошлого века и начало нового принесли афро-бразильскому населению новые мечты и разочарования. С одной стороны, 80-е годы стали временем афро-бразильской мобилизации и формирования расового самосознания. С другой стороны, вследствие постепенного изменения структуры бразильской экономики, а также неолиберальной политики 90-х годов, многие прежние каналы социальной мобильности афро-бразильцев оказались закрытыми для нового поколения. Возможности трудостройства афро-бразильцев на предприятиях тяжелой промышленности и некоторых других сферах государственной занятости сегодня уменьшились, зарплаты снизились, обесценив тем самым относительно высокий статус этих рабочих мест. Поэтому многие молодые люди ищут альтернативу низким зарплатам в неформальном секторе экономики (торговля электроникой и косметикой из Парагвая) и иногда в криминальном бизнесе (продажа краденого, мелкие кражи, наркоторговля) . Неудивительно, что в 2007 г. Генеральный секретарь Amnesty International А. Канн обратилась к президенту Луле с призывом провести необходимые реформы в области охраны правопорядка и устранить основные причины насилия в стране.

Тем не менее процесс интеграции афро-бразильского населения продолжается. Улучшаются условия труда, увеличиваются ожидания более высокого уровня жизни.

Немалую роль в процессе искоренения расизма продолжают играть афро-бразильские активисты. Организация Afrobrds создала свое образовательное учреждение Колледж Замбы дус Пальмерес, в котором афро-бразильцы могут получить степень бакалавра. Темнокожие активисты учредили также Афро-бразильскую обсерваторию - центр сбора систематической статистической информации по жизнедеятельности черного сообщества. Цель обсерватории - обеспечить Черное движение инструментами, которые помогут улучшить обучение его членов и продемонстрировать, пользуясь "жесткими фактами", что борьба бразильского черного населения является проблемой не меньшинства, а половины населения страны .

Расовость пропитывает ткань бразильского общества. Осознание себя в цвете - характерная особенность бразильцев. Долгое время Бразилия официально считалась страной расовой демократии, плода одновременно национальных традиций и характера государственной политики. Однако с конца прошлого века с самых высоких трибун констатируется, что расовая демократия - миф, в стране царят "сердечный расизм", дискриминация "небелых", особенно заметная в социально-экономической сфере. Активное развитие расового самосознания и сохранение существенного социального неравенства заставляют государство активизировать политику по искоренению расизма. Реальные меры правительства, сопровождаемые деятельностью афро-бразильских организаций, приводят к видимым позитивным результатам.

ДАНИЛОВА Галина Александровна, доцент Пермского экономического университета
См.: См.: Sansone L. Op. cit. Р. 25.
См.: Duhagon E. Afro-Brazilians: research for change // Choike. org. A Portal on Southern Civil Societies. 27.01. 2003 (http://www.choike.org/nuevo_eng/informes/952.html#Civ-il%20society).

Дототалитарный авторитаризм - режим, устанавливаемый на определенной стадии развития политических систем некоторых стран. К порядкам такого типа Х.Линиц относит фашистские мобилизационные режимы, которые - по сравнению с военно-бюрократическим и корпоративным авторитаризмом с их единственной, слабой партией, - являются менее плюралистическими и либеральными, более партиципаторными и демократическими. Речь идет о государствах, где ранее существовала демократия, но после прихода к власти фашиствующих лидеров началась эволюция в тоталитарном направлении. Дототалитарный характер режима обуславливает ряд важных политических, социальных и культурных факторов, среди которых:

довольно влиятельная политическая группа, ориентирующаяся на тоталитарную утопию, ещё не укрепила свою власть и не институционализировала новую систему;

такие институты, как армия, церковь, группы интересов, сохраняя достаточную автономию, легитимность и эффективность, стремятся к ограничению плюрализма в свою пользу;

ситуация социальной неопределенности, когда одни ожидают, что прежние политические и социальные структуры сумеют поглотить тоталитарное движение, а другие сомневаются в успехе этого процесса.

Постколониальный авторитаризм

Постколониальный авторитаризм в виде однопартийных мобилизационных режимов возникает после обретения бывшими колониями независимости, создается снизу в обществах с низким уровнем экономического развития. Как правило, постколониальная независимость является таковой лишь в формально-юридическом плане. Основой для мобилизации широкой общественной поддержки новому режиму чаще всего становятся националистические лозунги защиты независимости, затмевающие любые внутренние распри и конфликты. Однако с обострением экономических проблем и активизации антисистемных оппозиционных сил заставляют правителей ограничить или вовсе ликвидировать эксперименты со свободным политическим соревнованием. Уровень политического участия граждан становится низким, что определяет слабость позиций лидеров таких государств, что проявляется в частых переворотах, убийствах правителей.

Расовая, или этническая, демократия

Это тип авторитаризма, где политический процесс можно было бы назвать демократическим, поскольку к участию в нём допущено определенное расовое или этническое меньшинство, но другие подобные группы исключены из политики юридически или фактически, причем с использованием насилия. Примером расовой демократии можно назвать бывший режим ЮАР с его идеологией апартеида.

Султанистский режим

Султанистский режим можно рассматривать как предельную форму автократии. Признаками персонифицированных этих режимов является отсутствие идеологии, политической мобилизации, каких-либо ограничителей власти султана, плюрализма. Примерами султанизма являлись Гаити при Франсуа Дювалье и его сыне Жане-Клоде, Доминиканская республика при Рафаэле Трухильо, Филиппины при Фердинанде Маркосе, Ирак при Саддаме Хусейне и т. д.

Тоталитарный режим

Тоталитарный режим правления подразумевает, что государство вмешивается во все сферы жизни человека и общества. Тоталитаризм основывается на официальной идеологии, характеризуется крайним центризмом, волюнтаризмом, культом личности правящего вождя. Опирается только на политическую силу (чаще всего - военную), оппозиция не допускается или преследуется, насилие носит характер террора, зачастую допускается геноцид.

Тоталитаризм (от лат. totalis - весь, целый, полный) - это режим полного контроля со стороны государства над всеми сферами жизни общества и каждым человеком посредством прямого вооруженного подписания. Власть на всех уровнях формируется закрыто, как правило, одним человеком или узкой группой лиц из правящей элиты. Тоталитаризм представляет собой специфически новую форму диктатуры, возникшую в ХХ веке. Тоталитаризм представляет собой принципиально новый тип диктатуры благодаря особой роли государства и идеологии.

Признаки тоталитаризма:

идеологический абсолютизм (тоталитарный режим - это сверхидеологизированный режим, в котором политика всецело подчинена идеологии, и ею же детерминируется)

единовластие одной партии - «ордена-меченосцев» (тоталитарный режим олицетворяет однопартийная система, и вся общественная жизнь строится на началах «партизации», т.е. знает только санкционированные партией структуры и формы)

организованный террор и репрессии (одним из фундаментных оснований тоталитарного режима является предельная концентрация страха перед «силовыми структурами», с помощью которого обеспечиваются подчинение и повиновение масс)

монополия власти на информацию (при тоталитарном режиме все средства массовой информации подчинены партии и государству и беспрекословно их обслуживают, будучи лишены права на свободу слова и инакомыслие)

централизованный контроль над экономикой (экономика при тоталитарном режиме относится к разряду командно-административной (полностью огосударствленной), т.е. выступает не иначе, как концентрированное выражение политики)

милитаризация страны (при тоталитарном режиме страна уподобляется единому военному лагерю, окруженному врагами, которых надлежит уничтожить ради «светлого будущего»).

В зависимости от господствующей идеологии тоталитаризм обычно подразделяют на фашистский, социалистический и национал-социалистический.

(порт. Democracia racial ) - термин, иногда используемый для описания межрасовых отношений в Бразилии. Отражает распространенную уверенность в отсутствии расизма и расовой дискриминации в бразильском обществе. Многие специалисты утверждают, что бразильцы свободны от расовых предрассудков. Из-за этого в Бразилии раса не является фактором социальной мобильности.

Концепция расовой демократии выдвинута социологом Жилберто Фрейре в книге «Хозяева и рабы» (порт. "Casa-Grande & Senzala" ), опубликованной в 1933 году. Фрейре не использовал этот термин в книге так как придумал его позже. Его выводы проложили дорогу другим ученым, популяризующими идею расовой демократии. Фрейре выявил некоторые причины явления - близкие отношения между хозяевами и рабами в Бразилии до освобождения последних в 1888 и мягкий характер португальской колониальной политики, не разделявшей людей на строгие расовые категории. Фрейре предсказывал усиление метисации населения Бразилии, постепенное его «отбеливание» и превращение в особую высшую «мета-расу».

Со временем термин стал широко известен среди бразильцев. Расовая демократия является предметом национальной гордости, противопоставляясь расовым предрассудками, всё ещё живым в США.

Начиная с публикации Томаса Скидмора «Чёрное в белом» (англ. "Black into White" ) в 1974, ревизионистского исследования на тему расовой демократии, многие ученые критиковали утверждение о том, что Бразилия является «расовой демократией». По мнению Скидмора, расовая демократия придумана белыми бразильцами чтобы скрыть существующие формы расовой дискриминации. Майкл Хэнкард, социолог из университета Джонса Хопкинса, считает что идеология расовой демократии, продвигаемая государственными органами, препятствует принятию эффективных мер по преодолению расовой дискриминации властями, предполагая отсутствие такой дискриминации априори. Хэнкард и другие противники теории считают предсказания Фрейре об «отбеливании» бразильцев и превращении их в некую высшую расу расистскими. Он обобщил исследования других ученых о расовой дискриминации в бразильском обществе в образовании, трудоустройстве и избирательной политике. Критическую точку зрения можно кратко обобщить фразой Флорестана Фердандеса «Предрассудок об отсутствии предрассудков».

Список литературы:

1. Жилберто Фрейре. Хозяева и рабы: Исследование в развитии бразильской цивилизации (англ. The Masters and the Slaves: A Study in the Development of Brazilian Civilization . Перевод Сэмьюэла Патнэма. Беркли, издательство Калифорнийского университета. (англ.)

2. Томас Э. Скидмор. Черное в белом: раса и национальность в бразильском мышлении (англ. Black into White: Race and Nationality in Brazilian Thought ). Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1974. (англ.)

3. Майкл Хэнкард. Орфей и власть: «Мовименто негро» в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, Бразилия, 1945-1988 (англ. Orpheus and Power: The Movimento Negro of Rio de Janeiro and São Paulo, Brazil, 1945-1988 ). Принстон: издательство Принстонского университета, 1994. (англ.)

В книге «Хозяева и рабы» (порт. "Casa-Grande & Senzala" ), опубликованной в 1933 году . Фрейре не использовал этот термин в книге, так как придумал его позже. Его выводы проложили дорогу другим учёным, популяризующими идею расовой демократии. Фрейре определил некоторые причины явления - близкие отношения между хозяевами и рабами в Бразилии до освобождения последних в и мягкий характер португальской колониальной политики , не разделявшей людей на строгие расовые категории . Фрейре предсказывал усиление метисации населения Бразилии , постепенное его «отбеливание» и превращение в особую высшую «мета-расу».

Со временем термин стал широко известен среди бразильцев . Расовая демократия является предметом национальной гордости, противопоставляясь расовым предрассудками, всё ещё живым в США .

Критика

Начиная с публикации Томаса Скидмора «Чёрное в белом» (англ. "Black into White" ) в , ревизионистского исследования на тему расовой демократии, многие учёные критиковали утверждение о том, что Бразилия является «расовой демократией». По мнению Скидмора, расовая демократия придумана белыми бразильцами чтобы скрыть существующие формы расовой дискриминации. Майкл Хэнкард, социолог из университета Джонса Хопкинса , считает что идеология расовой демократии, продвигаемая государственными органами, препятствует принятию эффективных мер по преодолению расовой дискриминации властями, предполагая отсутствие такой дискриминации априори . Хэнкард и другие противники теории считают предсказания Фрейре об «отбеливании» бразильцев и превращении их в некую высшую расу расистскими . Он обобщил исследования других учёных о расовой дискриминации в бразильском обществе в образовании , трудоустройстве и избирательной политике . Критическую точку зрения можно кратко обобщить фразой Флорестана Фердандеса «Предрассудок об отсутствии предрассудков».

Напишите отзыв о статье "Расовая демократия"

Примечания

См. также

Политика Символика География Экономика История Население Культура Наука и техника

Расовая демократия {{{список}}}

Расовая демократия {{{список}}}

История Идеологии Проявления Насилие Движения и организации Антирасизм Расизм по странам

Отрывок, характеризующий Расовая демократия

– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n"entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.

Расовая демократия (порт. Democracia racial ) - термин, иногда используемый для описания межрасовых отношений в Бразилии. Отражает распространенную уверенность в отсутствии расизма и расовой дискриминации в бразильском обществе. Многие специалисты утверждают, что бразильцы свободны от расовых предрассудков. Из-за этого в Бразилии раса не является фактором социальной мобильности.Концепция расовой демократии выдвинута социологом Жилберто Фрейре в книге «Хозяева и рабы» (порт. "Casa-Grande & Senzala" ), опубликованной в 1933 году. Фрейре не использовал этот термин в книге так как придумал его позже. Его выводы проложили дорогу другим ученым, популяризующими идею расовой демократии. Фрейре выявил некоторые причины явления - близкие отношения между хозяевами и рабами в Бразилии до освобождения последних в 1888 и мягкий характер португальской колониальной политики, не разделявшей людей на строгие расовые категории. Фрейре предсказывал усиление метисации населения Бразилии, постепенное его «отбеливание» и превращение в особую высшую «мета-расу». Со временем термин стал широко известен среди бразильцев. Расовая демократия является предметом национальной гордости, противопоставляясь расовым предрассудками, всё ещё живым в США.Критика Начиная с публикации Томаса Скидмора «Чёрное в белом» (англ. "Black into White" ) в 1974, ревизионистского исследования на тему расовой демократии, многие ученые критиковали утверждение о том, что Бразилия является «расовой демократией». По мнению Скидмора, расовая демократия придумана белыми бразильцами чтобы скрыть существующие формы расовой дискриминации. Майкл Хэнкард, социолог из университета Джонса Хопкинса, считает что идеология расовой демократии, продвигаемая государственными органами, препятствует принятию эффективных мер по преодолению расовой дискриминации властями, предполагая отсутствие такой дискриминации априори. Хэнкард и другие противники теории считают предсказания Фрейре об «отбеливании» бразильцев и превращении их в некую высшую расу расистскими. Он обобщил исследования других ученых о расовой дискриминации в бразильском обществе в образовании, трудоустройстве и избирательной политике. Критическую точку зрения можно кратко обобщить фразой Флорестана Фердандеса «Предрассудок об отсутствии предрассудков». Список литературы:

Жилберто Фрейре. Хозяева и рабы: Исследование в развитии бразильской цивилизации (англ. The Masters and the Slaves: A Study in the Development of Brazilian Civilization . Перевод Сэмьюэла Патнэма. Беркли, издательство Калифорнийского университета. (англ.) Томас Э. Скидмор. Черное в белом: раса и национальность в бразильском мышлении (англ. Black into White: Race and Nationality in Brazilian Thought ). Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1974. (англ.) Майкл Хэнкард. Орфей и власть: «Мовименто негро» в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, Бразилия, 1945-1988 (англ. Orpheus and Power: The Movimento Negro of Rio de Janeiro and São Paulo, Brazil, 1945-1988 ). Принстон: издательство Принстонского университета, 1994. (англ.)